Сборник - «Лимонка» в войну
… Два дня в Аль-Куте было тихо. По ночам базу обстреливали из миномётов крупного калибра. Боевики прибывали в город и накапливались. Предыдущая стрельба была обычной разведкой боем. Боевики поняли, что американцев на базе мало, и они погоды не сделают, и поняли, что мы в город не полезем. Поэтому через два дня около тысячи боевиков смело атаковали находившиеся в городе полицейские участки и немногочисленные подразделения ICDC, которых готовили американские и наши инструктора на базе «Дельта». Перевес сил был явно на стороне боевиков, поскольку полицейские были вооружены только лёгким стрелковым оружием, при ограниченном количестве боеприпасов на человека, и несколькими единицами «РПГ». Более тяжёлого вооружения коалиция им не давала, чтобы оно не попало в руки боевиков. Нападавшие имели гораздо более мощное вооружение, во много раз превосходили полицию по количеству «РПГ», кроме этого, имели несколько тяжёлых пулемётов, установленных на пикапах, и миномёты.
В этот день наш взвод заступил на блокпост «трассер». Бой в городе начался с самого утра. Стрельба была шквальной, во много раз превосходившей по интенсивности первый бой. Выстрелы РПГ звучали один за другим на протяжении нескольких часов. Мы бы так и не узнали масштабов случившейся трагедии, если бы не одна мелочь. Вместе с нами на блокпосту дежурило несколько бойцов ICDC, у которых была рация, настроенная на полицейскую частоту, и самый лучший в бригаде переводчик-араб по имени Халдун. Он нам и переводил то, что говорили в эфире. Аль-Кут превратился в настоящий ад: местных полицейских где ловили, там и резали, зачастую вместе с семьями, два полицейских участка боевики взяли штурмом, там они добили всех раненых. Арабские солдаты спрашивали, почему мы не помогаем им. Ведь большинство из них проходило подготовку на нашей базе. На блокпост приехала машина, один из местных солдат в рваном камуфляже забрал у своих коллег несколько автоматных рожков и уехал обратно.
– Там убивают моих друзей, – сказал он. – Я не могу оставаться в стороне.
Смотреть ему в глаза было невыносимо стыдно. К вечеру город был полностью под контролем боевиков. Арабы рассказали нам, что полегло более ста полицейских и бойцов ICDC. Украинский контингент не сделал ничего, чтобы им помочь. Даже не попытался. Эти дни войдут в историю Украины как дни позора наших вооружённых сил.
На нашем фоне достойным восхищения выглядело мужество спецназа «Дельты». Пока два батальона украинцев отсиживались на базе, американцы двумя «хаммерами» выдвинулись в район второго моста и начали отстреливать духов. Глубоко в город они, конечно, не полезли, дураков нет, но, по крайней мере, они хоть что-то делали. Вслед за ними и наши решили занять небольшую вышку возле первого моста. Но, судя по рассказам тех, кто там был, ни одного выстрела они так и не сделали, хотя не раз наблюдали боевиков. Командование не разрешило…
В общем, посмотрела коалиция на то, как мы «воюем», и вызвала из Мосула механизированный батальон армии США на БТРах «Страйкер». Наши выехали их встречать и угодили под обстрел из стрелкового оружия. «Страйкеры» приехали ночью следующего дня. Два вертолёта «Апач» оказывали им воздушную поддержку. «Апачи» немного погоняли боевиков по городу и ударом ракеты «Хелфайр» проломили дыру в заборе двора элеватора. Через эту дыру на территорию элеватора и проникла штурмовая группа.
Американская авиация утюжила город три ночи, главным образом обстреливая из автоматических пушек «Вулкан» район мечети. Боевики ушли или затаились. Город американцы взяли без боя. Сильно пострадали здания элеватора и мельницы. Всё оборудование внутри было уничтожено.
У многих из нас августовские события оставили на душе печальный осадок. Но, к сожалению, это было не последним нашим разочарованием.
Следующее происшествие было не таким катастрофическим по числу жертв, но оттого не менее гнусным. В двадцатых числах августа подразделение 61-го батальона под командованием майора Михайлюты гнало логистический конвой из Вавилона в Аль-Кут. В составе колонны было четыре БТР-80 «Чайка» и один конвоируемый грузовик. Навстречу нашей колонне шёл довольно длинный польский конвой. Должен сказать, что поляки вообще гоняют колонны с довольно слабым сопровождением. Их основная боевая единица – открытый джип с четырьмя стрелками и водителем и пулемётом «ПКМ» на турели. Тяжёлого вооружения нет. В этом районе дорога на Вавилон представляла собой извилистую трассу, вдоль которой растут довольно густые и большие по площади пальмовые рощи. В глубине этих рощ прячутся одинокие строения. Такие места в Ираке встречаются очень часто и, разумеется, используются для организации засад.
И вот хвост польского конвоя попал под раздачу по стандартной схеме. Подрыв фугаса и последующий обстрел из стрелкового оружия и гранатомётов. Задняя машина приняла бой, давая возможность конвою покинуть зону обстрела. Им пришлось очень тяжело. Духи их обстреливали, находясь в глинобитном здании метрах в двухстах от дороги. Наши услышали взрыв и стрельбу и встали в трёхстах метрах за очередным изгибом дороги. Первая машина поляков выскочила из-за поворота. Поляки, увидев наших, бросились к ним за помощью, но майор Михайлюта вовсе не горел желанием ввязываться в бой. Он был типичным представителем поколения украинских офицеров, воспитанных не на тактических учениях и полевых занятиях, а на евроремонтах казарм и рисовании плакатов. В Ираке он занимал одну из штабных должностей, на выезды практически не ездил. Короче – необстрелянный. В Вавилон он ломанулся на рынок за дешевой бытовой техникой, и тут такая жопа…
Несмотря на то что весь личный состав конвоя во главе с Уокером (командиром второго взвода, обычно командовавшим конвоем) потребовал немедленно оказать помощь союзникам, Михайлюта повёл себя как последний ублюдок. Для начала он в течение пяти минут пытался связаться со штабом. Видимо, рассчитывал, что штаб не даст разрешения на вмешательство. Поляки, увидев, что вяжется такая каша, а счёт в бою идёт на секунды, рванули на помощь к своим. Связи, как водится по закону подлости, – нет, но, когда он всё же дозвонился, к его большому огорчению, штаб дал «добро». Тогда он сказал: «По хуй мне твоё «добро». Ты там, а я здесь. И отвечать придётся мне».
Бой кончился без нашего вмешательства. Поляки потеряли двоих убитыми и ещё двоих ранеными. Досталось местным арабам, угодившим под разрыв фугаса. Когда наши проезжали через это место, они видели, как тела убитых грузили на машины. Вдогонку нашим поляки показывали средний палец. После произошедшего этим жестом в Вавилоне еще очень долго встречали наши конвои. Вернувшись на базу, Уокер рыдал как ребенок. А Михайлюта пытался меня строить, что я ему честь не отдаю. Хер ему в глотку, а не честь…
Это был последний гвоздь в гроб репутации 6-й бригады в Ираке, которую одни завоёвывали кровью, потом и отвагой, а другие, которых было меньшинство, безжалостно топтали, боясь рискнуть не столько жизнью, сколько звёздами и карьерой.
Я покидал Ирак со смешанным чувством. Разочарования лежали тяжким камнем на душе. И вместе с тем я отчаянно не хотел уезжать. Никогда мы ещё не были так близки к профессиональной армии, как в Ираке. Достойная зарплата, приличное питание, практически полное отсутствие хозработ. Но не это главное. Здесь, в Ираке, я впервые почувствовал, что такое настоящая работа профессионального солдата. Всё время в деле. Секреты, засады, патрули, перестрелки, пьянящая острая жизнь, уверенность в своих силах и знаниях, бесшабашная смелость товарищей, готовность идти до конца, чувство локтя тех, с кем я делил воду и сухпай и спал по очереди, подкладывая под голову бронежилет. Необычная природа, общение с другими нациями, причастность к событиям, которые войдут в историю. Я не хотел всё это терять. В моей жизни это была одна из самых ярких страниц, которую пришлось перевернуть.
Phantom, май – ноябрь 2006
После Саддама
Злоупотребления властью и преступления власти при Саддаме существовали. На багдадском базаре я видел на переносном DVD-проигрывателе сюжеты с шиитской антисаддамовской пропагандой. Двор тюрьмы, кто-то, по всей видимости, из госбезопасности, бьёт деревянной палкой арестованного. Бьёт жестоко. Первые минуты тот пытается заслониться руками, потом делает это всё более вяло и, наконец, падает без сознания. Всё это снимается на видео. Вполне вероятно, это был дезертир, предатель или иранский агент, тем не менее даже в этом случае это была излишняя жестокость.
Как мы все с вами хорошо знаем, заключённых бьют палками до полусмерти не только в Ираке, но и в России, причём не только предателей или иностранных шпионов.
Однако Саддама-монстра, про которого каждый день нам вещали по телеящику, не было. Жутких преступлений, выходящих за рамки того, что делается во множестве других государств мира, за ним не числилось.
